Право веры

Церковный раскол — одна из крупнейших трагедий российской истории, спустя 350 лет эти события всё ещё находят отклик среди старообрядцев, которые веками преследовались как еретики. Их потомков и преемников «старой веры» сегодня в России, по разным оценкам, от трёх до шести миллионов. Проект «Право веры» фотографа Фёдора Телкова рассказывает истории нынешних старообрядцев и их семей, борющихся за свободу своего вероисповедания.

Проект «Право веры» — это, в первую очередь, визуальное исследование различных согласий и закрытых общин современного старообрядчества, где преемственность традиции подкрепляется визуальными ссылками. Картину дополняют интервью: герои рассказывают о том, как их предки пережили прошлое столетие, борясь за право верить так, как это делали их родичи, и чего они добились.

В 1656 году на поместном соборе Русской церкви все крестящиеся двумя перстами были объявлены патриархом Никоном еретиками. Начались преследования: старообрядцев облагали налогами, у них изымали книги и иконы, предавали анафеме, заточали в монастырях, отправляли на каторгу и в ссылку, избивали кнутами, пытали и казнили, наконец, насильно переводили в новый обряд. В ответ на давление со стороны власти и официальной церкви (новообрядцев) в старообрядчестве появилась даже практика «гари» — массового самосожжения верующих в избах.

После революции начались новые мрачные времена: в Советском Союзе было уничтожено целое поколение верующих. РПЦ реабилитировала старообрядчество в 1971 году, но религиозность не поощрялась государством до самой Перестройки. Поэтому сегодняшнее старообрядчество — это либо люди, перенявшие традицию от бабушек и дедушек, либо прошедшие путь советского гражданина и только в 1990-е вернувшиеся в религию, либо те, кто сумел уйти в тайгу, в глухие деревни — так далеко, что власти до них не добирались. Некоторые занимались работой, которая не требовала образа советского гражданина-атеиста — таким образом верующие могли почти безнаказанно делать то, что они считают нужным.

Внутри старообрядчества существует множество «согласий» или «толков». Часть из них не имеют духовенства и не очень контактны с властью — это беспоповцы, например, Поморское, Часовенное и Федосеевское согласия. Поповцы, напротив, имеют собственное духовенство; среди них крупнейшими являются Белокриницкое и Новозыбковское (называемое Русской Древлеправославной Церковью) согласия. В конце 18 века появилось направление Единоверцев — старообрядцев, перешедших под юрисдикцию РПЦ, но сохранивших свои обряды; некоторые другие старообрядцы не признают это направление.

Согласия также находятся в сложных отношениях: между ними есть существенные обрядовые различия, а главное — неразрешимые религиозные споры. Самые крупные согласия сейчас — Белокриницкое, Поморское, Часовенное, единоверцы. У каждого из них есть свои области проживания, например, на Урале больше всего представителей этих направлений, хотя когда-то здесь были представлены и многие другие: в беседах я слышал о проживающих в деревнях филипповцах, голбешниках, бегунах, дырниках и других. На число старообрядцев влияет и общероссийский процесс оскудения деревень. Например, Деревня Таволги в Невьянском районе Свердловской области когда-то была одним из центров Часовенного старообрядчества, а теперь там молятся лишь несколько старушек, собираясь вместе по праздникам.

В постсоветское время часть старообрядцев перешла в Единоверие и РПЦ, храмы которых часто находятся ближе. В последнее время появилось и потепление в отношениях официальной и старообрядческой церкви, в частности, Белокриницкого согласия, наиболее многочисленного и близкого по форме к РПЦ. Оно известно как Русская Православная Старообрядческая Церковь, имеет своё священство и широкую структуру, в рамках которой сегодня продолжают открываются новые храмы; в 2017 году президент впервые провёл встречу с её митрополитом Корнилием.

Теперь перед старообрядчеством стоит новое испытание открытостью — консерватизм и отдалённость от власти всегда были залогом сохранности их веры и культуры. Старообрядцы носят традиционный русский костюм в качестве молитвенной одежды и в богослужении используют дораскольные церковные книги, откуда часть языка тех времен переносится в быт. В их речи есть слова, которые не услышишь каждый день, например, «тятя» вместо «папа»; какие-то слова — «здравствуйте», «спасибо» — говорить не принято; по приветствию «Доброго здоровья!» они узнают своих.