MISERERE

В детстве я была обязана читать псалом Давида “Помилуй мя, Боже» дважды в день, утром и вечером, согласно молитвенному правилу.

В то время я воспринимала субъектность через боль. «Субъект (со времен христианства?) – это тот, кто страдает: где рана, там и субъект», - говорит Ролан Барт в книге «Фрагменты любовной речи». Сейчас я пересматриваю свои воспоминания с других позиций. Но ни одно новое самоопределение (например, атеистка; феминистка; зритель) не исключает меня полностью из христианской парадигмы, где личностность основана на боли и травме.

Мне интересно попробовать разделить концепцию греха как секулярную cистему культурных табу и религиозную парадигму, которая дала этой концепции начало. Образ Бога (проекция моего отвергающего отца) вызывал во мне желание грешить, чтобы привлечь внимание, быть увиденной. При этом, в самом слове «грех» мне всегда слышался сексуальный подтекст, a Мария Магдалина вдохновляла меня своим примером как женщина, живущая вне табу. Потом из текста Нового Завета я узнала, что Бог пришел не к праведникам, а к грешникам, и все это определило стратегию моего поведения на многие годы. Я стала интерпретировать грех как бунт, новую искренность и право на субъектность.

Сейчас, отказавшись от христианской веры, я все еще горячо реагирую на возможность совершить грех (читай, неортодоксальный половой акт) потому что по-прежнему вижу в этом своеобразный призыв к несуществующему Богу. Грех (знак) из разделяющего (уводящего от Бога) стал для меня объединяющим (ведущим к Нему).

Здесь я хочу процитировать Жака Деррида: «… если вы пройдете через то, что мы называем негативной теологией, апофатической теологической критикой и так далее, и деконструкцией – и если мы не пойдем как можно дальше в этом направлении атеизма, то такая вера в Бога наивна и абсолютно недостоверна. Чтобы быть подлинной, вера в Бога должна быть подвергнута абсолютному сомнению ».

В этом проекте я пытаюсь воссоздать некоторые значимые события из моей жизни с помощью фотографии, посмотреть на них отстраненно, как это делает Бог, в которого я не верю.

Каждый кадр соответствует как травмирующему воспоминанию, так и стиху из псалма.